WTF 2020-1

Сидящая на раме картины муха выглядела очень реалистично. Не исключено, что она даже умела жужжать — просто чересчур тихо для ушей смертных посетителей нью-йоркского Метрополитен.

— Это вот Пять миллионов четыреста вторая, — склонившись над табличкой «Петрус Кристус. Портрет монаха-картезианца», проворковала Вельзевул. — Очень сообразительная малышка, способна выполнить самое сложное задание. А вон та, с мадонной Ленти — Триста восемнадцатая; она немного застенчива, я едва уговорила её позировать.



Искусствоведы до сих пор спорят о смысле, который художники вкладывали в изображения мух на своих полотнах.

Некоторые считают, что насекомые — свидетельство мастерства и виртуозности, другие — что они символизируют тленность и скоротечность бытия.

Вероятно, Гавриил был единственным, кто знал правильный ответ. А ответ заключался в том, что таким образом Вельзевул на протяжении столетий создавала портретную галерею своих любимиц. Когда её охватывало сентиментальное настроение, они вдвоем отправлялись в очередной вояж по музеям мира, где Вельзевул бесконечно рассказывала — а Гавриил, соответственно, выслушивал — истории об отряде двукрылых, а также их несомненном превосходстве над любыми земными созданиями.

Обычно молчаливая, Вельзевул в такие моменты становилась удивительно словоохотливой, и ему это, признаться, нравилось; со времен Падения не так уж часто Гавриилу доводилось видеть её оживленной (хотя он, со своей стороны, старался прилагать к этому все мыслимые усилия). Именно поэтому архангел терпеливо перепархивал из города в город, из зала в зал — чтобы неизменно завершить затянувшуюся экскурсию осмотром «Благовещения» кисти Чима да Конельяно, которое Вельзевул называла «парным портретом».

— Вообще-то я тебя просил никому ничего не говорить.

— А я и не говорила, только внушила маэстро идею кое-что добавить.

Она указала на картеллино* с нарисованной мухой и надписью: «Се Дева во чреве примет и родит сына».

— Хотелось увековечить наш маленький секрет.

— Я бы и сам справился.

— Без моей письменной подсказки ты дважды промахивался и до истерики пугал благой вестью каких-то посторонних девиц.

— Это было недоразумение.

— Это было типичное ангельское разгильдяйство. Мне напомнить, как ваш агент допустил рождение Христа в хлеву?

— А ваш потерял Антихриста, мы квиты?

Он примирительно улыбнулся и достал из кармана пальто телефон.

— Лучше давай сделаем себе новый портрет. Чтобы на него взглянуть, не нужно будет тащиться через полмира.

— Надо же, мне это до сих пор не приходило в голову, — задумчиво произнесла Вельзевул. — Действительно, зачем писать картину, если можно всех сфотографировать?

Рука Гавриила на телефоне замерла.

Мух у Вельзевул было много.

А точнее, ЧУДОВИЩНО МНОГО.

— Ээ, может, всё-таки обновишь свою технику и сама этим займешься? Иначе как ты будешь потом пересматривать фото?

— Вместе с тобой, конечно. И нам вправду не нужно будет никуда выходить.

И он сдался — как и всегда, когда дело касалось Вельзевул.

Гавриил не испытывал какой-либо особой ненависти к демонам, равно как и особой любви к собственным собратьям. Вельзевул для него была — и оставалась — первым и последним исключением, вечным искусом и тайной радостью.

Он никогда и ни в чем не ощущал за собой вины — лишь в том, что однажды не сумел её удержать; невозможно удерживать кого-то силой, не сломав ему при этом крыльев.

И потому он, конечно же, исполнит её просьбу — даже если придется «считать мух» до следующего Армагеддона.

*Картеллино — иллюзорно нарисованная бумага, лента или бандероль, на которой размещается подпись художника, дата или название картины. Может также содержать высказывание религиозного характера или девиз человека, изображённого на портрете.